листая старую тетрадь...

О русском севере и возвращении домой.

До сих пор зима, и в Архангельске,

                                    в гостинице – стынет чай.

Корабли на приколе как памятник

                                    северной гордости.

Может, стоит все бросить? В столице

                                    ждут давно – приезжай!

Не оставишь же ее теперь одну, на поруки

                                    чьей-нибудь подлости.

Здесь, в Москве такая серая с неба

                                     морось сыпется –

Гололедица, метелица, слюбится,

                                     стерпится.

Приезжай скорей. Глядишь, опять

                                     пообвыкнешься.

И на старый чердак уже новая

                                     налажена лестница.

Твоей нежности, твоего тепла ждет давно

                                     всего лишь одна.

Да и это, поди, чересчур – к твоему

                                     одиночеству.

Впрочем, хватит уже рубить сплеча или

                                     пить до дна –

Вдруг она одна тебе что-нибудь сулит

                                     и пророчит?!?!  

О русском севере – часть вторая.

 

Сотый город, в копилку заброшенный.

Псковщина.

И Великая тянется, в русле сговорчива.

Я теряюсь. Я просто дрейфую. Без кормчего.

Только вера осталась. И вера настойчива.

 

Наизнанку. Метафоры. Скомкан полет.

Заколдованный круг. Одиночество.

Я на тающей льдине. Я чувствую лед.

Только вера осталась. И вера настойчива.

П.С. Было когда-то и такое рифмоплетство. В 2004.

Листая старую тетрадь - 2

97-ой.

К тебе обращались многие,

Немногим ты дал ответ –

Ты даже пророку Есенину

Твердо ответил «Нет!»

Ты помнишь святые строки?

По Библии он говорил

И людям «незримые дрожди»

Отчаянно раздарил.

Его купола и храмы,

Его бесприютная Русь

Воистину стали драмой –

Я смысл исказить не боюсь.

Ты помнишь, щенилась та сука

И жеребенок бежал?

В «Инонии» он отрекался,

Но вновь тебя обретал.

 

Господи, я тебе верю –

Благослови, пожалей!

«Так говорит по Библии

Пророк Есенин Сергей».

 

 99-ый.

Обними меня за плечи,

Крикни, что я до сих пор жива,

Что любовь, похожую на вечность,

Не разменивают на слова.

 

Крикни, чтобы я забрала твою боль,

Поделись со мной взглядом своим

И позови меня, наконец, за собой

Туда, где ты станешь навеки моим.

 

Крикни громко – я закричу в ответ.

Мы больше с тобой не должны молчать:

С тобой одиночества рядом нет,

Теперь мы можем кричать.

+++

Быть поэтом – это значит больше,

Чем ласкать тайком чужие плечи

И пытаться робко, осторожно

Выменять постылый день на вечер.

 

Если сердце грезит о печальном,

Зажигает свечи, гасит свечи,

То поэт споет об изначальном,

Навсегда забыв чужие плечи.

 

Все, что было – разговоры, пересуды –

Перевернуто, зачеркнуто уже.

Если в мыслях ты своих паскуда,

То паскудой ты останешься в душе.

 

Быть поэтом – это значит морщить

Лоб, пытаясь отыскать сигару,

И в который раз навесить порчу,

Прошептав «Люблю!» под грусть гитары.

 

Бей бокалы, плачь иль спи с похмелья.

Знаешь, за окном давно уж вечер.

Будь поэтом без году неделю

И ласкай тайком чужие плечи.

 

+++

Накрывшись кожаным плащом,

Сутулясь, кашляя слегка,

Внезапно ты ко мне пришел

Из полустершегося сна.

Пришел, на стул свободный сел,

Взглянул надменно, свысока…

Свеча сгорала, и твоя

Тень вдруг коснулась потолка.

Я принесла еще свечей,

Застенчиво свечу зажгла.

Ты был свободен и ничей –

Я этого не поняла.

Ты улыбался – я ждала.

И ты, мне руку протянув,

Сказал спокойно: «Как дела?

Давай построим что-нибудь.

Не дом, не крепость – посмотри,

Причудлив замок из песка…

Заранее меня прости,

Героя стершегося сна».

2000-ый.

Первая любовь. Тени на стекле.

Пламя хрусталя подарю тебе.

Шорох. Шепот. Крик. Светлая метель.

Утро. Ключ в замке. Смятая постель.

 

Тихое «нельзя». Громкое «должна».

Слово-паразит. Первая слеза.

Тикают часы. Вянет гиацинт.

Предрассветный сон не могу забыть.